Вчера вечером, осилив Пелевина, я начал думать, кого бы из авторов почитать еще. В голову лезла классика, которую я не удосужился прочитать в школе, однако точного попадания, “Бинго!”, в своей несуществующей картотеке писателей я все никак найти не мог. И тут, озарение – Джек Лондон. Кое что из его рассказов я читал в детстве, однако всерьез так и не взялся. И сразу вспомнился мне какой-то случайно представший перед моими глазами анонс семинара Александра Железняка, главреда журнала NG Traveller с названием “Разбуди в себе Джека Лондона”. Помню, мне очень понравилась идея, и живи я в Москве, я бы обязательно сходил. Но, что замечательно, Джек Лондон – блестящий писатель-путешественник, это именно то, что близко мне. И самое главное, без всяких семинаров я могу взять любую его книжку, читать и учиться.

Первое, с чего я начал – это “Смок Беллью”. И надо же, какая удача, буквально на первых же страницах я наткнулся на шикарный диалог Кита Беллью, журналиста-трудоголика, просиживающего целые дни в редакции, не получающего зарплату и не находящего в себе моральных сил потребовать ее или уйти, со своим дядей Джоном Беллью, суровым, закаленным и физически развитым человеком. По хорошему, диалог нужно приводить полностью, он не такой уж длинный для книги, но в блоге его, наверное, осилит далеко не каждый. Поэтому, привожу его с существенными купюрами, делясь с вами только самыми интересными, как по мне, кусочками.

– Работа замучила! – язвительно повторил дядюшка. – Да ты не заработал ни одного цента за всю свою жизнь.
– Нет, заработал, но не получил. Я зарабатываю пятьсот долларов в неделю и работаю за четверых.
– Картины, которых никто никогда не купит? Модные пустячки, безделушки… Я счастлив, что твой отец в могиле и не видит тебя во всем твоем бесстыдстве. Твой отец был с ног до головы мужчина, понимаешь? Настоящий мужчина! Он выбил бы из тебя всю твою музыкальную и рисовальную дурь!
– Что делать! Таков наш упадочный век! – вздохнул Кит.
…
– Ты пачкун и неудачник. Какие ты картины написал? Несколько мутных акварелей и кошмарных плакатов. И ни разу ничего не выставил, Даже здесь, в Сан-Франциско.
…
– Меня называли свободным художником.
– Скажи прямо: лентяем.
– Да, это примерно то же самое – в деликатной форме.
– Мой отец, сэр, а ваш дед, старый Исаак Беллью, одним ударом кулака убил человека, когда ему было шестьдесят девять лет.
– Кому было шестьдесят девять лет? Убитому?
– Нет, деду твоему, никчемный ты бездельник! Ты в шестьдесят девять лет не сможешь убить и комара.
– Времена переменились, дядюшка. В наше время за убийство сажают в тюрьму.
– Твой отец проскакал однажды сто восемьдесят пять миль без отдыха и насмерть загнал трех лошадей.
– Живи они в наши дни, он благополучно храпел бы всю дорогу в купе спального вагона.
Дядя чуть было не вышел из себя, но сдержал гнев и спокойно спросил:
– Сколько тебе лет?
– Да как будто бы мне…
– Знаю, двадцать семь. Двадцати двух лет ты окончил колледж. Мазал, бренчал, строчил и болтался без дела пять лет. Так скажи мне, ради бога, куда ты годишься? В твои годы у меня была одна единственная смена белья. Я пас стада в Колузе. Я был крепок, как камень, и мог спать на голом камне. Я питался вяленой говядиной и медвежьим мясом. Ты весишь около ста пятидесяти фунтов, а я хоть сейчас могу положить тебя на обе лопатки и намять тебе бока.

Читая этот диалог, я не мог поверить, что книга написана почти 100 лет назад. И что самое интересное, в Ките Беллью я увидел и себя. Вот тот кусочек, где Беллью старший называет свободного художника лентяем. Или в самом конце, где Джон рассказывает, чем его племянник занимался пять лет после окончания колледжа (“Мазал, бренчал, строчил и болтался без дела”). Это все очень похоже на меня. И самое смешное, что мне тоже 27. Да, конечно, в данной ситуации ирония автора, как бы наложилась, на мое самоироничное отношению к самому себе. Но все равно, совпадение в ощущениях мне показалось удивительным. Позже я уже не удивлялся, когда нашел точное описание ощущений неподготовленного физически человека, тащащего тяжеленный груз за плечами в снежных горах. Воспоминания о моем первом кавказском походе еще живы, и теперь за аутентичность описаний Джека Лондона я абсолютно спокоен.

P.S. Как вы догодались, фотография в этом посте нужна только для того, чтобы те, кто пропускают “многабукв” в ЖЖ, не дай бог, не расфрендили бы мой дневник за засорение эфира. Что-то типа жертвоприношения языческим богам.